Именной пистолет

Однажды сотрудники Управления госбезопасности попросили меня принести для музея именное оружие, которым я был отмечен за проведение операции против фашистского шпиона около сорока лет назад.

Достал я свой вальтер - и в памяти одна за другой поплыли картины прошлого.

Весна 1943 года. Воронеж лежал в развалинах. Пройти можно было лишь по извилистым тропинкам между грудами битого кирпича и обрушенных стен. Плохо было с продовольствием. Не хватало воды, электроэнергии, бездействовали заводы и фабрики. И все-таки лица воронежцев светились радостью. Родной город освобожден от фашистских захватчиков.

Но фронт находился недалеко, под Орлом и Белгородом. И враг был еще силен. Нет-нет, да и появлялись над Воронежем фашистские стервятники.

В один из последних дней апреля бомбардировщики врага обрушили удар на станцию Отрожка. И надо ж было так случиться, что фашисты подоспели как раз в тот момент, когда станция была забита воинскими эшелонами...

Только железнодорожники расчистили и восстановили пути, только схоронили погибших, наладили движение, как фашисты снова нанесли по станции мощный удар. И опять бомбы сыпались не на пустую станцию, и опять жертвы.

Стало ясно, что эти бомбежки не случайны. Где-то сидит фашистский наводчик. Встревожилось и командование фронта. А из Москвы поступил строгий приказ: найти и обезвредить фашистского шпиона, любой ценой обеспечить безопасность движения по железной дороге.

Мы тогда, конечно, не представляли себе всей опасности сложившейся ситуации. Лишь много лет спустя стали известны подробности подготовки к гигантской битве на Курской дуге. А в те дни эти планы были глубочайшей тайной.

Сейчас достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, чем грозило появление фашистского агента с рацией на главных путях, непосредственно питающих южный и центральный участки Курской дуги. Подвоз резервов, боеприпасов, снаряжения для огромных масс войск мог в ту цору осуществляться либо через Воронеж, либо через Лискинский узел.

Итак, как и где искать шпиона?

Помню одно из первых совещаний у нашего руководителя подполковника Дмитрия Федоровича Матвеева. Он никому не давал спуска за самонадеянность, недисциплинированность. Но если человек допускал ошибку по неопытности или из-за незнания, мог часами возиться с ним, пока не втолкует, где именно и почему сотрудник ошибся, как надо было действовать наверняка. Особенно много он работал с молодежью, помогая ей постигать сложное искусство чекистской работы.

Собрал нас Матвеев и сообщил, что в районе Воронежа действует фашистский агент. Пока о нем было известно очень немногое. У него имеется рация, запеленгованная нами в районе станции Графская. Передачи он ведет короткие и все время с новых мест. Кто он? Оставленный гитлеровцами резидент или переброшенный через линию фронта шпион? Скорее всего он парашютист, так гак постами наблюдения был зарегистрирован в конце апреля одиночный немецкий самолет, который прошел севернее Воронежа. Возможно, этот самолет и доставил агента.

- Как видите, - заключил Матвеев, - сведений об этом лазутчике у нас немного. Но его надо найти.

Легко сказать: найти. А кого искать-то: военного, гражданского, мужчину, женщину, молодого или человека в годах? Где он прячется? В Воронеже, в окрестных деревнях, а может быть, в Отрожке или в Графских лесах? Одни вопросительные знаки, и не за что уцепиться.

Но приказ есть приказ. Чекисты блокировали станцию, установили наблюдательные посты, прочесали окрестности, подключили к операции районные отделы НКВД, воинские части, истребительные батальоны. Поисками шпиона занимались многие оперативные работники областного управления - А. П. Чепцов, А. И. Дудников, К М. Нырков, Н. Н. Никольский, А. М. Трофименко и другие. Неоценимую помощь нам оказывали опытные чекисты - руководители служб управления Я. С. Турчанинов, М. А. Янов, М. М. Гречихин.

В ходе этой операции выявили несколько спекулянтов, дезертиров... Но того, кто был нам нужен, не нашли.

А он в это время жил в Воронеже у одной женщины. Как выяснилось впоследствии, агентом был В. С. Задорожный - уроженец Харькова, ранее работавший бухгалтером Алабуховской МТС Грибановского района и потому хорошо знавший Воронеж и его окрестности. Во время работы в Алабуховской МТС проворовался, но сумел скрыться. А тут началась война. В 1942 году он перешел на сторону врага. В апреле 1943 года окончил фашистскую разведывательную школу под Варшавой и был доставлен в Полтаву. Отсюда его забросили в тыл советских войск, снабдив «надежными» документами. По одним он - лейтенант Задорожный, по другим - лейтенант Лихот-кин, по третьим - освобожденный от воинской обязанности гражданин Портнянский.

В нота на 24 апреля его сбросили с парашютом в районе города Усмани.

Шпион сразу включился в активную работу, передав несколько шифровок своим хозяевам. В начале мая Задорожный переехал в Воронеж, к женщине, с которой он познакомился на рынке. Он понимал, что в большом городе у него куда больше шансов затеряться, чем в соломенной скирде. Из города он выезжал лишь для проведения сеансов радиосвязи со своим шпионским центром.

А вражеская авиация между тем продолжала свои пиратские налеты. И каждый раз после бомбежек горели вагоны на станциях и перегонах, гибли люди. Затем фашисты стали наносить удары по местам дислокации воинских частей, по аэродромам и другим объектам.

Поисками шпиона занялась фронтовая контрразведка. Воинские части неоднократно прочесывали окрестные леса. Однако нам не удавалось напасть на след шпиона.

И все-таки принятые меры начали давать результаты. В Усмани в местной милиции оказалось дело о спекуляции носовыми платками. На всякий случай попросили показать самого «купца» и его товар. Выяснилось, что платки были сшиты из немецкого шелка. Оказывается, «материал» для них поступал из деревни Подцубровка, где несколько дней назад женщины, работая в поле, нашли в овраге небрежно закопанный парашют.

Сопоставили пролет одиночного немецкого самолета с этой находкой. Круг поисков несколько сузился. Потащит ли шпион рацию и другое снаряжение в город? Вряд ли?

Л Задорожный, обосновавшись под крышей не очень осмотрительной гражданки на Мясной горе, продолжал творить свои черные дела, стоившие советским людям многих жизней. Вел он себя очень осторожно: на улице днем не появлялся. Лишь в сумерках, как нетопырь, носился по городу, все высматривая и ко всему прислушиваясь. И надо сказать, небесполезно: кое-кто выбалтывал много такого, что немецкому шпиону знать не полагалось.

Вскоре нам стало известно, что в Саратовское управление госбезопасности явились с повинной два шпиона. Они сообщили, что в самолете их было трое. Один, назвавшийся Григорьевым, выпрыгнул на половине пути. Какое он имел задание, не знают. Летели они в ночь на 24 апреля.

А шпион между тем продолжал действовать. Уже несколько раз проверяли его документы, страх у него при

этом перехватывал горло, но каждый раз за секунду до того, гак он собирался выхватить из кобуры наган, военные брали под козырек и возвращали ему удостоверение личности лейтенанта стрелкового полка, командированного в Воронеж по нуждам своей части.